22.09.2011
Кому он нужен, этот Вася?
Подробно:
В Тюменской областной научной библиотеке вышел сборник стихов «Письма, которые не читают». Автор — молодой тюменский поэт Василий Полушкин.
Он — фигура таинственная и во многом загадочная. Его стихи гуляют по Интернету и в списках, но при этом с автором мало кто знаком лично. Впервые это имя попалось мне на глаза года два назад, в коллективном сборнике стихов, название которого давно и благополучно выветрилось из памяти. Название выветрилось, а вот эти строчки остались:
Человек уходил, оставлял свое тело,
Как одежду, бросал на глазах докторов...
И душа белоснежною птицей взлетела
На огни неземных путеводных костров.
Кубик в вену! Амбушку! Нет, сердце послушай...
Зрак пополз. Нету вен, подключичка нужна.
И пытались вернуть мы свободную душу
В те оковы, где долго томилась она.А душа нам кричала — довольно печалей! Не трудитесь — меня не дано удержать!
Всё. Конец. Так и не был замечен врачами
Этот крик и летящая к Небу душа.
Сразу стало ясно: мы имеем дело с безусловно талантливым и незаурядным автором.
Процесс нашего знакомства затянулся. Сначала я долго думала: зачем он мне нужен, этот Вася? Потом решила, что талантливых людей не так много, чтобы ими разбрасываться, и позвонила издателю того сборника с забытым мною названием. Некоторое время вопрос о возможности нашего знакомства утрясался в каких-то неведомых мне инстанциях — видимо, меня проверяли на благонадежность, и наконец, телефон Полушкина был получен. А вскоре состоялась наша первая встреча.
Не помню, было это лето или уже осень... День стоял мерзкий — дождливый, слякотный. Василий ждал меня на автобусной остановке, и я увидела его еще из маршрутки. Его невозможно было не узнать.
Представьте себе жердь под метр восемьдесят. На этой жерди болтается застиранная футболка неопределенной окраски и потертый, цвета хаки с пятнами неизвестного происхождения жилет без пуговиц. На нижней части жерди — просторные шаровары, в которых легко может поместиться еще такое же количество костей и жил. И растоптанные кеды на босу ногу.
Голова у жерди странно треугольная, с острым подбородком, покрытым редкой порослью желтого мха, такого же цвета усы под длинным носом, усыпанным веснушками, торчащие в разные стороны розовые уши, и над всем этим — буйная, хаотично выстриженная (собственноручно — в целях экономии) шевелюра цвета облитой расплавленной медью соломы. И голубые, невинные, как у ребенка, глаза.
Первый разговор был коротким и малосодержательным. Ни о чем. Потом мы стали периодически созваниваться. А потом на мой телефон едва ли не ежедневно стали падать эсэмэски со стихами. Много позже Василий пожаловался, что из-за сбоев со связью у него каждый месяц теряется по два-три стихотворения. Помню, я засмеялась: Вася, я столько не пишу, сколько ты теряешь! И стала переносить его стихи в свой компьютер. На всякий случай.
Постепенно я узнавала о нем все больше и больше. Например, о том, что живет он в глухой деревушке недалеко от Тюмени, где всего населения — несколько бабушек да колченогий старик. За неимением своего жилья квартирует у одинокой старушки и за комнатенку в одно окно расплачивается натурой, то бишь помогает по хозяйству. А дел в деревне всегда хватает.
О прошлом Полушкина известно мало. Сам он об этом не распространяется, а рассказать некому. Но, по слухам, в свое время Вася учился в музыкальном училище, откуда был с позором изгнан — еще с первого курса. Причина проста — не сошелся с преподавателями во взглядах на дисциплину. Дело в том, что на первую пару Василий хронически опаздывал. И, опоздав, не входил, как все нормальные люди в дверь, а полз по-пластунски под столами и появлялся внезапно где-нибудь в центре аудитории. Преподаватели бесились, но сделать ничего не могли.
Последней каплей в чаше их терпения стала весьма неудачная, на их, преподавательский, взгляд, первоапрельская шутка Полушкина. В тот день впервые, пожалуй, за весь год Вася не опоздал на лекцию. Но это событие, по вполне понятным причинам, должного эффекта на преподавателя произвести не могло. И тогда, открыв окно, студент Полушкин вышел на карниз...
Лекция шла уже полчаса, когда оконная створка медленно растворилась, и на подоконнике возник раскрасневшийся от легкого утреннего морозца Василий. «Здравствуйте!» — как ни в чем не бывало, сказал он, спрыгнул на пол и занял свободное место за ближайшим столом. Состояние преподавателя станет более понятным, если добавить, что аудитория находилась на третьем этаже... В общем, на второй курс Василий не перешел.
Что происходило в его жизни дальше — загадка. Но доподлинно известно, что в какой-то момент Полушкин взялся за ум, окончил медицинский институт и даже некоторое время работал врачом. И, говорят, неплохо работал. Наверное, тогда и появились на свет вот эти строки:
Шесть ноль пять. Давленья нет. Бледнеет...
Ну же, мальчик, ты не смеешь!
Ну... С горечью смотрю, как кровь темнеет, Чувствуя невольную вину.
Сердце трепыхнулось под ладонью, И в руках осталась тишина.
За окном струился сумрак сонный, Только нам вот было не до сна.
Нам писать историю — с начала, Как его соседи привезли...
...Ну а мать, конечно же, кричала —Что ж вы, гады, сына не спасли!
Потом из больницы пришлось уйти... На вопрос «Почему?» Вася только улыбается. Но опять же ходят упорные слухи, что виной всему — котята. Их было двое, и им нужна была хирургическая помощь. Полушкин, конечно же, не мог пройти мимо...
Он оперировал котят в перевязочной районной больницы. История об этом дошла до ушей начальства, но два маленьких котенка загадочным образом трансформировались в одну большую собаку, а перевязочная — в операционную. Известие об осквернении святая святых главврач перенести не смог. Вася спорить и ничего доказывать не стал.
Кстати, увольняясь, он оплатил в местном магазинчике, где продукты отпускались под запись, долги медсестер своей больницы. Об этом деревенские жители до сих пор рассказывают с благоговейным трепетом в голосе.
А Вася переехал на другое местожительство. И не жалеет. Свое нынешнее место работы он не афиширует — наверное, чтобы не сглазить: может, подрабатывает в местной больничке, может, консультирует на дому — человек с мозгами нигде не пропадет. Но денег у Васи, как правило, нет, а те, что иногда появляются, долго не задерживаются: как только в кармане начинают шуршать бумажки определенного достоинства, Василий едет в Тюмень, отоваривается в городских магазинах и везет продукты в деревню — для своих стариков. За что и пользуется их неизменной любовью и уважением.
Помимо работы дел у него хватает. Кот Апельсин — единственное близкое существо, хозяйский огород, летом — лес, откуда Василий ведрами носит грибы и ягоды. И добро бы продавал! Нет же, везет в Тюмень и раздает друзьям и знакомым! За просто так... Полушкин и деньги — вещи несовместимые. Если бы не крайняя необходимость время от времени пополнять баланс на телефоне, денежные знаки ему были бы не нужны в принципе.
Таких, как Вася, в народе называют блаженными. А по-моему, он — самый нормальный из нас. Свободный человек, который не гонится ни за славой, ни за деньгами, довольствуется малым, живет так, как хочет жить, говорит о том, о чем хочет говорить, дружит с теми, с кем хочет дружить. А счастье находит там, где никто из нас и не думал его искать.
Повзрослею — но только не скоро.
Не ходить бы дорогой кривой.
Надышаться бы русским простором,
Захлебнуться небес синевой.
И хотелось бы — счастья немножко, Чтоб встречались в пути чудеса.
Находиться бы стежкой-дорожкой
По нехоженым русским лесам.
Что ж мы так безнадежно
тоскуем?
Я в березовом светлом краю
Отыщу, встречу воду живую,
Сам напьюсь — и друзей напою.
День ангела в прошлом году Василий отмечал в Тюмени. Я была приглашена. Не поверите: дверь в квартиру, которая на вечер приютила поэта, не закрывалась ни на минуту. Гости шли и шли, хозяева только успевали менять посуду и ставить на стол новые блюда, которые народ нес с собой. Васин вклад был прост и скромен — картошка и соленья собственного производства.
Кроме именинника, между прочим, других «безумцев» замечено не было. Гости, все как один, были вполне приличными, с точки зрения обывателя, людьми: врачи, преподаватели, журналисты и даже церковнослужители. Всем хотелось прикоснуться к чуду по имени Василий...
Когда Вася бывает в Тюмени, застать его на одном месте практически невозможно — оседлав велосипед, он наматывает километры по городу. Он на разрыв! Он нужен всем и в разных точках одновременно. Стоит только ему где-то задержаться, и телефон начинает разрываться от звонков. Так бывает только с очень хорошими людьми.
Разговор о книге я завела с Василием еще год назад. Разумеется, для этого нужны были деньги, которых у него — читай выше. «Как Бог даст!» — сказал мне тогда Полушкин. Бог дал. Деньги собрали друзья. Сами, безо всякого участия Васи в этом процессе. И принесли в конверте вместе со стихами. Грех отказаться и от того, и от другого. Получилась книжка.
Добро возвращается добром. Василий в этом всегда был уверен:
Никак не могу я загадку решить —
Как может случиться такое?
Другу отдам я кусочек души —
Душа увеличится вдвое.
P.S. Тех, кто хочет поближе познакомиться с творчеством Василия Полушкина и других авторов, приглашаем в Тюменскую областную научную библиотеку на фестиваль «Литературная осень» и на страничку в Интернете http://lit-osen.narod2.ru/
Он оперировал котят в перевязочной районной больницы. История об этом дошла до ушей начальства, но два маленьких котенка загадочным образом трансформировались в одну большую собаку.
Ожгибесова, О. Кому он нужен, этот Вася?/Ольга Ожгибесова//Тюменские известия. - 2011. – 22 сент. - С.4.
